Но весь уложенный в сонет
В каком-то ритме необычном
Хоралом мысли и огня…
Эго, поднятое над личным —
Так вспомнят, может быть, меня.
Ю.Б. Османов (08.03.1992)
С Юрием Бекировичем Османовым я познакомился в Москве осенью 1964 года. Двадцатитрёхлетний Юрий поразил меня своей эрудицией и необыкновенным умением ненавязчиво убеждать окружающих в правоте своих суждений. В то время он учился в Высшем техническом училище им. Баумана, а я был студентом Московского кооперативного института.
Большинство студентов крымских татар, учившихся в Москве, часто собирались для обсуждения проблемы нашего народа и совместно с его представителями, приезжавшими в столицу из ссыльных краёв, проводили работу, согласно чаяниям народа. С того времени, как в работу включился Юрий Бекирович, произошёл качественный скачёк в нашем понимании вопроса. Он объяснил товарищам, что народ в праве не просить, а требовать государственного возвращения, поскольку государство совершило преступление выселения, ограбление целого народа, добиваться восстановления всех прав, возвращение отнятого. Наши встречи всегда заканчивались составлением обращения или заявления её участников, которое без промедления после его подписания, направлялось в ЦК, Верховный Совет или правительство, в другие инстанции. Результат любого обсуждения воплощался на бумаге, ни одна ценная мысль или инициатива не пропадали даром, а становились оружием в борьбе Национального движения. Таков был стиль работы и жизни Юрия Османова.
Позже, когда мы познакомились поближе, он посвятил меня в своё увлечение (как он сказал) Исмаилом Гаспринским. Юра рассказал, что собирает материалы о великом просветителе крымскотатарского народа И. Гаспринском, которого официальная пропаганда очернила и несправедливо оболгала, обвинив «в панисламизме». Когда я слушал рассказ Юрия о том, что он успел узнать о Гаспринском, то чувствовал необычное волнение и гордость за свой народ. Сначала, вопросы, поднимаемые Юрием Бекировичем с целью «реабилитации Гаспринского» (как он говорил), не показались мне такими существенными и насущными. Юра говорил мне: «Посмотри, о нашем народе в СССР никто, кроме квартальных органов КГБ, не имеет достоверной информации. В других странах — тем более. Кремлёвские чиновники нам в лицо высокомерно заявляли: «Такого народа не существует». Я понял позже, что на примере Гаспринского Ю. Османов доказывал, что такой народ есть, у него своя история и культура, что у него был и есть великий Исмаил-бей Гаспралы. Борясь за реабилитацию великого просветителя, Юрий добивался подлинной реабилитации своего народа, его истории.
Имея пропуск в Пушкинскую и Ленинские библиотеки, я одно время работал вместе с Ю. Османовым. В основном изучали и конспектировали подшивки «Терджимана». В ходе работы и бесед с Юрой, мне очень часто казалось, что он и ранее знал об изучаемых материалах, узнавая которые Юрий как бы вспоминал ранее известное. Точнее он, выбирая направление работы, предвидел, что должно стать известно, и каким может быть результат поиска. Это было проявлением феноменальной интуиции прирождённого исследователя.
Иногда, уезжая из Москвы, он, всегда корректно, давал мне определённое поручение, и я собирал нужную информацию в библиотеке. Надо сказать, то было время, когда сотни людей — моих соотечественников — проникая в архивы и библиотеки, проводили огромную по масштабу работу, собирая по крупицам всю полезную для Национального движения информацию. Это были и учёба, и борьба одновременно. Это было накопление того интеллектуального арсенала, из которого мы черпаем до сих пор. Происходило великое самовоспитание и становление убеждений целого поколения, разлучённого с Крымом в младенческом, детском или отроческом возрасте.
Идея реабилитации Гаспринского была личной инициативой Юрия Бекировича. Это мог начать и сделать тогда только он. В то время всё это было небезопасно. Изъятые материалы о Гаспринском власти приобщили к «уголовному» делу против Ю. Османова.
Он успевал везде: активно работал с представителями народа, составляя документы — обращения, письма, информации… Посещал вместе с ними ВС СССР, ЦК КПСС, редакции. Уже тогда он умел в короткое время составить обобщающий документ или заявление. На мой взгляд, Ю. Османов уже тогда, в середине шестидесятых, вошёл в движение как яркая и мощная личность со сложившимися убеждениями и ясным мировоззрением, умевший сплотить и организовать, убедить и вдохновить. Бывало, я не успевал за ходом его рассуждений, не схватывал всю глубину его мысли. Всегда казалось, что к сказанному у него есть ещё многое, что дополнить…
На приёмах или беседах с официальными лицами мы старались дать первое слово Юре, который всегда говорил самое главное и нужное, а мы затем подтверждали и дополняли сказанное им.
Спецслужбы всегда старались изолировать Юрия Бекировича от остальных. При любой облаве или аресте первым хватали его… Помню, как в конце 1966 года мы, представители народа, очередной раз сдали в ЦК КПСС письма и обращения соотечественников, скреплённые многими тысячами подписей. К нам вышел один из работников Приёмной и сказал, что «один из завотделов ЦК КПСС примет «наших представителей» в количестве пяти человек через два часа». Такое случалось не часто… Юрий и ещё четверо были выделены нами для беседы с высоким чиновником. Юрий Османов стал готовить нас, прорабатывая возможные варианты ответов. Хотя он всегда находился в отмобилизованном состоянии воли, Юра в ответственные моменты умел сконцентрироваться ещё более, передавая такое своё состояние товарищам… Мы, чувствуя себя готовыми к приёму, имея запас времени, зашли в столовую… и не заметили, как исчез Юрий. Мы безуспешно искали его и поняли чьих это рук дело… На приём пришлось зайти без Ю. Османова, которого, как выяснилось позже, изолировали гебисты. Они выкрали его у нас, отвели в милицейский участок, где продержали три дня, а затем выдворили из Москвы.
Этот случай стал для нас уроком. После того, мы всегда прикрепляли к Юрию Бекировичу наших ребят, которые сопровождали его везде, и в случае опасности должны были его спрятать и уберечь от «людей в штатском».
Внешне он ничем не отличался от других. Его узнавали тогда, когда Юрий начинал говорить. Чтобы за ним шли люди, ему не надо было призывать: «За мной!», ему не надо было изображать из себя лидера. Он был прирождённым ведущим, идеологом в самом лучшем смысле этого слова. Те из соотечественников, которые сначала удивлялись его нехарактерному для крымского татарина имени, потом поражались его преданности народному делу.
Позже наши дороги с Ю. Османовым сходились в Фергане, где жили его родители: отец — Бекир Османов и мать Мария Владимировна. Мне довелось встречаться с Юрием Бекировичем в Краснодарском крае и Крыму. Тогда, в конце восьмидесятых — начале девяностых — это был уже закалённый в борьбе, незгибаемый духом человек в расцвете интеллектуальных и душевных сил, прошедший через три приговора и срока, сумевший собрать вокруг себя, совместно с соратниками по борьбе и ровесниками по поколению, воспитать и сплотить ребят, представителей третьего поколения Национального движения, тех, кому сейчас 35 — 45 лет.
По прошествии времени я пришёл к выводу: Османов Юрий Бекирович должен был появиться среди нас, сама жизнь востребовала его, и он появился, просияв, как звезда первой величины, оставаясь таковым и сейчас. Его свет всё ещё горит, хотя самого нет среди живых… По-моему мнению, он свою историческую миссию выполнил в полной мере — соединив поколения в Национальном движении и обеспечив передачу эстафеты борьбы, оставив огромное творческое наследие. Частью этого наследия является богатейший материал по осмысливанию значения и роли И. Гаспринского в истории крымскотатарского народа.
Народ, с огромными трудностями возвращающийся на свою родину, задавленный трудностями жизни, не может пока в полной мере узнать и понять значение сделанного Ю. Османовым. Поистине нет пророка в своём Отечестве. Но имя и дело его не забыты. Его именем каждый миг живёт и борется Национальное движение крымских татар.
Сегодня, когда его нет с нами, мы понимаем, кого мы потеряли, кто жил среди нас, каким должен быть каждый, кто посвящает служению народу.
Ремзи Абдулмеджитов г. Алупка,
12.04.1997 г. АРЕКЕТ № 4 (58) 17 июня 1997 г.
(Из книги: Абдулмеджитов Ремзи. Живу, помню, рассказываю. Сборник автобиографических материалов и воспоминаний, Симферополь: КРП «Издательство «Крымучпедгиз», 2011)
Справка
Ремзи Абдулмеджитов (1.08.1936, с. Топчикой Крымская АССР — 24.10.2014, г. Алупка, Республика Крым), участник Национального движения крымских татар, автор ряда воспоминаний об активных участниках Движения и о массовых политических акциях крымских татар в Москве летом 1987 г.