Ноябрь 1989 года можно считать отправной точкой современной новейшей истории Крыма. Принятие Декларации «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению с мест их традиционного проживания, и обеспечении их прав» (14 ноября 1989 г.) и вслед за ней Постановления Верховного Совета СССР «Об утверждении Выводов и Предложений Комиссии Совета Национальностей ВС СССР по проблемам крымскотатарского народа» (28 ноября 1989 г.) в корне изменили ситуацию на полуострове.

После этого даже самым отъявленным скептикам стало понятно: возвращение крымских татар в Крым состоится. Оно уже набирало темпы. Если за четыре десятилетия (1944-87 гг.) после выселения сквозь жесточайшее сито запретительных мер в Крым просочилось всего около 5000 крымских татар, то к ноябрю 1989 года менее чем за два года их стало на полуострове более 40000 человек.

Но пока не были подведены юридические основания их нахождения в Крыму, даже цифра 40000 ровным счетом ничего не значила. Государственная машина имела более чем достаточный опыт по перемалыванию куда большего количества человеческих судеб. Была бы только ясно выражена соответствующая политическая воля вкупе с благоприятной для принятия такого решения внутренней и внешней обстановкой.

Вопреки ожиданиям многих противников возвращения крымских татар в Крым высший конституционный орган страны принял прямо противоположные решения. Акцент сместился с вопроса «Вернут — не вернут?» на вопрос «Сколько крымских татар вернется?».

Ответ на данный вопрос во многом зависел от самих крымских татар.

Вспоминается в этой связи заключительное заседание Комиссии Совета Национальностей ВС СССР на следующий день после принятия Постановления «О Выводах…» и выступление на ней Председателя этой Комиссии Геннадия Янаева.

Завершая свое заключительное слово, он, обращаясь к присутствовавшим на заседании представителям крымских татар, заявил буквально следующее:

«Высшее руководство страны сделало все возможное и даже невозможное, чтобы эти решения состоялись. Теперь судьба вопроса во многом зависит от самих крымских татар. На пути на Родину вас ожидают большие нелегкие испытания. Периодически Вам будут подбрасывать всевозможные провокационные наживки. Если будете дураками, будете их глотать, тогда не видать Вам Крыма, как своих ушей. Будете мудрыми, сплоченными — будет трудно, но народ будет жить на Родине!».

По истечении десяти лет можно констатировать: слова эти оказались пророческими, не теряя актуальности и сегодня.

Для того чтобы ясно представлять картину дня сегодняшнего, весьма полезно вспомнить, как и из каких мозаичных камушков она складывалась. Кто служил просто материалом, а кто являлся автором современного крымского панно.

*  *  *

В крымскотатарской среде к тому моменту обозначились три центра политической активности:

Национальное движение крымских татар (НДКТ), ассоциируемое с именем Юрия Османова;

Организация крымскотатарского национального движения (ОКНД), оглавленная Мустафой Джемилевым;

«Промежуточные» — обласканные системой функционеры партсовхозноменклатуры и незначительная часть работников науки, медицины, образования и культуры без четко выраженного лидерства, но с хорошо известными в народе именами типа бывшего министра строительства Узбекистана Сервера Омерова, срочно отозванного из Северной Африки, одного из «архитекторов» Мубарекскской зоны, руководителя крупного строительного подразделения Узбекистана Лентуна Безазиева, директора Государственного архива Латвийской ССР Рефата Чубарова, освобожденного секретаря парткома Ташкентского политехнического института Февзи Якубова еtc.

НДКТ наибольшим влиянием обладало в Ферганской долине (Узбекистан), Ленинабадской области (Таджикистан), г. Новороссийске (РСФСР).

ОКНД «хозяйничало» в Ташкенте и области, в ряде районов Краснодарского края.

«Промежуточные» присутствовали везде, где пахло властью, привилегиями и там, где их задействовала власть.

После принятия политического решения о возвращении крымских татар в Крым в повестку дня стал вопрос о практической реализации данного решения. О серьезности намерений Кремля можно было судить по тому, на кого возложат весь груз ответственности. Наверху интенсивно шли консультации со всеми группами.

НДКТ настаивало на том, чтобы весь комплекс работ был возложен на Оргбюро по восстановлению Крымской АССР — специально создаваемую государственную структуру, включающую в себя представителей союзного центра, Крыма и представителей крымскотатарского народа. Официальные Киев и Симферополь пытались замкнуть все управление процессом на себя в рамках существующих партгосструктур, категорически противясь каким-либо новшествам и реформам.

После месячных согласований в январе 1990 года была создана Государственная комиссия по проблемам крымскотатарского народа, куда вошли представители союзных министерств и ведомств, украинского правительства, Крымоблисполкома, и пять человек от крымских татар: Рефат Аппазов (г. Москва), Риза Асанов (г. Фергана), Рефат Чубаров (г. Рига), Ахтем Типпа (Крым), Фикрет Сефершаев (Ташкентская обл.).

Возглавил Комиссию вице-премьер Кабинета Министров СССР Виталий Догужиев. На первом же своем заседании Комиссия ограничила круг рассматриваемых вопросов сугубо хозяйственными делами, что существенно снизило эффективность ее работы.

Представительство крымских татар в Комиссии формально согласовывалось со всеми крымскотатарскими политическими структурами. В частности, НДКТ было предложено выдвинуть в состав Комиссии двух представителей. Тогда возобладало мнение (которого придерживался Юрий Османов), что политики свое дело сделали. Теперь же настало время на благо народа поработать специалистам.

Поэтому в состав Госкомиссии от НДКТ были предложены кандидатуры ученого Р. Аппазова из КБ академика Королева и педагога, доцента Ферганского государственного педагогического института Р. Асанова.

Надо признать, что это решение было ошибочным. Фактическое отсутствие кого-либо из лидеров НДКТ в Комиссии значительно ослабили его возможности получать оперативную информацию и влиять на принимаемые в Москве решения.

Тем не менее, массовый энтузиазм народа, его активность на местах, всевозрастающий поток инициативно возвращающихся на родину крымских татар не позволяли Центру заболтать вопрос.

После нескольких выездных заседаний Комиссии в Симферополе, 11 июля 1990 г. было принято Постановление Кабинета Министров СССР № 666 «О первоочередных мерах по решению вопросов, связанных с возвращением крымских татар в Крымскую область», продублированное Киевом и Симферополем.

Иначе говоря, правовое и финансово-материальное обеспечение возращения крымских татар в Крым союзным Центром было продекларировано, освящено нормативными документами и спущено по цепочке вниз. Теперь вся острота борьбы переносилась непосредственно в Крым, где крымские власти во главе с тогдашним первым секретарем Крымского обкома КПУ Николаем Багровым в буквальном смысле слова заняли круговую оборону от крымских татар, которые все прибывали и прибывали в Крым из разных уголков Союза…

29.06-01.07.1990 г. в Симферополе в здании Дома политпросвещения прошла 49-я Всесоюзная встреча НДКТ, на которой работало более 600 представителей.

Встреча приняла два важнейших документа: утвердила проект-концепцию Конституции Крымской АССР и проект Положения о Комитете по восстановлению прав крымскотатарского народа и рекомендовала на пост ее председателя Юрия Османова.

Политическое решение о создании такого Комитета в структуре Крымоблисполкома ранее было принято в Москве. Но требовалось формальное подтверждение Симферополя в виде решения облсовета.

В августе-сентябре 1990 года шли интенсивные консультации Москвы, Киева, Симферополя с участием крымских татар о том, кому возглавить Комитет. Москва желала оглавить Комитет одним из «промежуточных», но при обязательном участии НДКТ на вторых ролях.

После горького опыта формирования Госкомиссии НДКТ поставила вопрос ребром: либо Движение участвует в создании Комитета и руководит им, либо НДКТ вообще отказывается от какого-либо участия в ее работе, отразив последствия такого шага в документе «Памятная записка», переданного в Крымский обком КПУ буквально накануне совместного совещания обкома с представителями союзного центра.

Пять часов шло то совещание. Аргументы НДКТ были услышаны. Возглавить Комитет было поручено Национальному движению. Вскоре на сессии Крымского областного Совета народных депутатов бесспорный лидер НДКТ Юрий Османов был назначен ее председателем… НО! — с маленькой приставкой «И.О.».

Одновременно решением облисполкома руководителем хозяйственной структуры Комитета — Объединенной дирекции строящихся предприятий (ОДСПК) — был утвержден «промежуточный» Лентун Безазиев.

Комитет представлял из себя прообраз Оргбюро по Крымской АССР. В нем четко присутствовали политическое (Отдел по возвращению) и хозяйственно-экономическое (Отдел ресурсов) направления деятельности.

По сути, на тот момент он являлся концептуальным и реально действующим властным центром управления крымскотатарского народа. Важно, что сам народ именно таким его и воспринимал. Для него высшим авторитетом и признаваемой властью являлся именно и только его Комитет.

Это был первый опыт совмещения двух форматов: сетевой структуры, каковым было НДКТ и административной вертикальной (Крымоблисполком).

Полугодовой эксперимент (именно столько времени просуществовал Комитет, управляемый НДКТ) показал достаточно высокую эффективность объединения преимуществ сетевой структуры и административного ресурса государства. Если конечно их цели по конкретному вопросу совпадают. С октября 1990 по 18 марта 1991 года (время жизни Комитета) были развернуты структуры Комитета не только по городам и районам Крыма, но и по всем местам высылки: в Узбекистане, Казахстане, Таджикистане, Кыргызстане, Краснодарском крае (РСФСР).

Благодаря активной работе многочисленных делегаций НДКТ в Москве, выступлению на Съезде народных депутатов СССР Юрия Османова, встречам и беседам в кулуарах Съезда и неоднократным рабочим встречам с высшими руководителями страны (М. Горбачевым, Н. Рыжковым, Р.Нишановым, А.Гиренко, Б.Ельциным еtс.), удалось включить отдельной строкой в Союзный бюджет финансирование крымскотатарской проблемы как отдельной общесоюзной программы наряду с Чернобылем и Аралом.

В частности только в 1991 году на программу первоочередных мер предусматривалось выделение 250 млн рублей ($300 млн по официальному курсу). Более того, чтобы работу можно было начать уже в 1990 году, в ноябре 1990 из союзного премьерского резерва Крыму было выделено 5 млн рублей.

Комитетом были заключены договоры с российскими леспромхозами о поставках в Крым деревянных строительных конструкций, первые партии их в количестве 20000 тут же были отгружены и отправлены в Симферополь.

Такой «халявы» Крыму и не снилось. Но, чтобы эту «халяву» «правильно» делить, надо было, чтобы руководство Комитета жило про правилам и понятиям управленческой элиты, либо очистить Комитет от непонятливых.

Началась тотальная обработка руководства Комитета. По политическим вопросам эту работу проводил лично председатель Крымского областного совета Н. Багров вместе со своим ближайшим окружением: вторым секретарем Крымского обкома КПУ Леонидом Грачом, заместителем председателя Крымского областного совета Жоржем Капшуком и секретарем Крымского обкома КПУ по идеологии Александром Форманчуком. По финансовым вопросам эту работу проводил заместитель председателя Крымоблисполкома Александр Балагура.

В соответствии с решениями ВС СССР и логикой развития событий в стране, неизбежно встал вопрос об изменении статуса Крыма. Национальное движение требовало восстановления Крымской АССР как национально-территориального государственного образования — национальной государственности крымскотатарского народа.

Багров и Ко, чувствуя стремительное ослабление власти Центра и полнейшее безволие Киева решили реализовать в Крыму свой собственный «особый» проект. Для того, чтобы легитимизировать свои претензии на Крым, ими было решено прикрыться «волеизъявлением народа». Быстро было подготовлено положение об общекрымском референдуме, «узаконенное» постановлением Крымоблисполкома, и пошла работа.

Для полной легитимности и всенародности необходимо было добиться участия в референдуме крымских татар. В ноябре 1990 года по данному вопросу состоялась встреча Н. Багрова с руководством Комитета.

Обращаясь к Ю.Османову, Николай Васильевич открыто заявил, что от результатов этой беседы зависит очень многое. «Если мы договоримся», — многозначительно, сделав паузу, бросая резкие взгляды на каждого сидевшего за столом участника встречи, Н. Багров сказал — «завтра же Комитету будет передано здание Железнодорожного райкома партии. Все руководство Комитета получит престижное благоустроенное жилье в Симферополе или где угодно в Крыму по желанию и сможет перевезти в Крым семьи, вам выделят служебные автомашины и прочие мелочи. А самое главное, Юрий Бекирович, мы с вами в ближайшие десять лет всю власть в Крыму будем делить вместе».

Далее он продолжил: «Итак, Вы за Крымскую АССР? За. Вы за, чтобы Крым был участником Союзного договора и субъектом Союза ССР? За. Значиту вы будете участвовать в референдуме».

Все взоры были обращены на Юрия Османова. После небольшой паузы Юрий Бекирович ответил: «Наша позиция по отношению к общекрымскому референдуму о статусе Крыма буквально вчера обсуждалась на общекрымской встрече представителей крымскотатарского народа. Она изложена в этом документе».

Османов пододвинул бумаги в сторону Багрова. Их тут же со стола взял и начал жадно читать стоявший за спиной первого секретаря Леонид Грач.

Далее Османов продолжил: «Что же касается Крымской АССР… Прежде всего надо разобраться в том, какой смысл вы вкладываете в это понятие. И чтобы вы нам сейчас не сказали, об истинном смысле вашего понимания Крымской АССР мы прочтем в вашей партийной печати. Поэтому сейчас мы не будем давать окончательного ответа на ваши серьезные вопросы».

Тут неожиданно в разговор вмешался Л. Грач, успевший «по-диагонали» пробежаться по документу. Обращаясь к Багрову, он срывающимся звенящим голосом громко сказал: «Коля, да что ты с ними еще разговариваешь! Они не будут участвовать в нашем референдуме! Вот, прочти!». Наступила тягостная тишина. Всем стало ясно, что разговор закончен.

Буквально на следующий день после той памятной встречи главная крымская газета, орган обкома КПУ «Крымская правда» поместила на развороте обширный материал о том, какой была, есть и должна быть Таврида. Ничего совместимого с тем пониманием истории, настоящего и будущего устройства полуострова, какое имелось у крымских татар, там не было.

В крымском октагоне (восьмиугольное здание бывшего Крымского обкома КПУ — ныне здание Верховного Совета АР Крым) поняли, что по принципиальным вопросам с Османовым договориться никогда не удастся.

Вопрос смещения его с должности стал просто вопросом времени. Но для этого надо было вначале нейтрализовать сторонников Национального движения в Москве.

Примерно с этого же момента стал складываться альянс между Николаем Багровым и Мустафой Джемилевым.

Первый раз вопрос о соответствии Юрия Османова занимаемой должности рассматривался перед самым Новым 1991 годом на заседании президиума Крымоблисполкома. Проводился необходимый по тем временам стандартный набор мер, позволявший «по закону» снять высокопоставленного руководителя с работы. Раз — предупреждение, два — выговор, три — и ты уволен. Видимость соблюдения законности и права тогда создавалась более скрупулезно, чем сейчас это делается.

Более скорой развязке событий помешал выезд Юрия Османова в Москву и его выступление там на Съезде народных депутатов по национальному вопросу в целом и крымскому в частности. Снимать Османова с работы в этой ситуации без серьезных на то оснований в Крыму просто не рискнули. С Москвой тогда еще считались.

Тогда была выбрана иная тактика. На Комитет и его председателя обрушили шквал критики, обвинения в некомпетентности, излишней политизированности и забвении жизненно необходимых вопросов обустройства вновь прибывающих в Крым крымских татар. По «самозахватам» — строящимся крымскотатарским поселениям, стали распространять всякие небылицы о том, что Комитет и лично Османов якобы выступают против «самозахватов» и требуют от властей их сноса. Чего, конечно же, на самом деле не было. Для убедительности власти бульдозерами снесли два таких поселения: близ Алушты и под. Симферополем. Обстановка накалилась до предела.

Но тут в Крым пришли первые из запланированных 250 млн. рублей деньги союзного бюджета. Вагонами стали прибывать комплектующие и стройматериалы. Комитет развернул организованную раздачу этих материалов среди застройщиков. Люди реально почувствовали полезность Комитета.

Публичное заявление Комитета, о бойкоте референдума также усилил политический авторитет НДКТ среди крымских татар. Ситуация для властей явно складывалась не в их пользу и могла полностью выскользнуть из их рук. Тогда было принято очень простое решение — все руководство Комитета в полном составе — Юрий Османов, Васви Абдураимов и Решат Кайбуллаев — было командировано в Среднюю Азию для организации возвращения первой партии репатриантов в соответствии с квотами на 1991 год.

Расчет был прост. В Среднюю Азию приезжают без согласования с руководством республик (!) какие-то чиновники одного из подразделений областного масштаба (пусть хоть и крымского, но областного) для решения вопросов союзного значения. Естественно, получают от ворот поворот. Возвращаются в Крым, ничего не решив. Миссия провалена, есть основания для серьезных выводов о соответствии занимаемой должности.

Именно такой результат и проектировался в крымских коридорах власти, корда намечалась эта странная командировка. Если бы руководство Комитета действительно сразу же выехало в республики, то именно так и произошло бы. Но было решено ехать в Среднюю Азию через Москву.

К тому моменту Комитетом была разработана четкая схема организованного возвращения, смысл которого заключался в перераспределении ресурсов республик и прямой заинтересованности их участия в крымском проекте. Комитет предложил создать общесоюзный консорциум с участием республик, союзных министерств и ведомств, Украины и Крыма и получением ими прибыли в соответствии с вложенными паями. Надо было только заручиться поддержкой этого проекта Москвой.

Такая поддержка и понимание были получены в лице председателя Государственной комиссии вице-премьера Кабинета Министров СССР Виталия Хусейновича Догужиева, который полностью поддержал идею создания общесоюзного консорциума для решения вопросов практического возвращения и обустройства репатриантов.

Им были подписаны рекомендательные письма на имя первых лиц среднеазиатских республик с настоятельной просьбой оказать максимальное содействие крымской делегации в организации первой партии переселенцев в соответствии с рознарядками Крымоблисполкома. На Востоке умеют почитать вышестоящее начальство. Поэтому делегацию из Крыма принимали во всех республиках и областях не как обычных командированных, а как специальных посланцев союзного правительства, т.е. по первому разряду.

Все без исключения республики письменно подтвердили о своей заинтересованности и согласии материально участвовать в решении крымского вопроса. При облисполкомах были созданы комиссии по распределению целевых приглашений в Крым.

Первая партия организованно возвращающихся переселенцев согласно разнарядке крымоблисполкома составляла 600 семей. Всего в течение 1991 года планировалось по отработанной схеме вернуть 5000 семей. Из них с предоставлением государственного жилья в городах — 2000, с предоставлением коттеджей переселенческого типа — 2000 и 1000 — с предоставлением полного комплекта стройматериалов для строительства типового индивидуального жилого дома с выделением земельных участков под строительство.

Две недели круглосуточной работы в постоянных разъездах по городам и весям Средней Азии пролетели как два дня. Там же в Узбекистане было получено известие о том, что 12 февраля 1991 года Верховный Совет Украины принял Закон «О восстановлении Крымской АССР» и до очередных выборов наделил Крымский облсовет полномочиями Верховного Совета Крымской АССР.

Предстояло также дополнить крымский парламент 50 депутатами от Севастополя, семью от крымских татар и по одному от национальных общин Крыма. Причем по национальным квотам выдвигать кандидатов в депутать имели право только национально-культурные общества (которых у крымских татар на тот момент фактически не было).

Иначе говоря, власти, продекларировав юридически безупречную формулировку о восстановлении Крымской АССР, выхолостили содержание Закона постановлением о порядке введения его в действие. Надо было срочно возвращаться в Крым. Путь делегации опять пролегал через Москву.

Общая ситуация в стране приближалась к печально известным событиям августа 1991 года. Центр шаг за шагом терял рычаги управления страной. Определив в целом вполне разумные цели, но, не проявляя при этом достаточной политической воли, он вместо ожидаемых результатов всегда оказывался в минусе, в корне дискредитируя и себя, и самое главное — правильно намеченные цели. И в этой сложнейшей ситуации приходилось пробивать и лоббировать в Москве крымский вопрос.

При этом в самых высоких кабинетах Кремля чутко реагировали на каждую реакцию, на каждый документ Национального движения. Настолько высок был тогда авторитет Ю. Османова в столице.

По дороге в Крым руководство Комитета остановилось в гостинице «Москва» не потому что Османов любил комфорт и удобства. Как раз наоборот, он даже не в меру был аскетичен и неприхотлив. Просто был принцип — максимально эффективно использовать для работы любые возможности. А тогда гостиница «Москва» являлась официальной резиденцией союзных депутатов. Поэтому остановка в этой гостинице носила сугубо прагматичный характер. При случае и вечерами можно было встретиться и поговорить с нужными для дела народными депутатами.

В один из поздних вечеров, когда все дела и встречи были завершены, а Юрий Бекирович привычно сел за пишущую машинку, в его номер, по предварительному звонку, поднялись два человека. Одним из них был депутат Верховтого Совета Украины от Крыма Григорий Демидов (долгое время проработавший заведующим правовой службы Верховного Совета Автономной Республики Крым). Своего напарника он представил как сотрудника аппарата Президента СССР, специально прибывшего для беседы с Ю. Османовым для выяснения позиций НДКТ по некоторым вопросам государственной важности.

Вначале долго говорили о поездке руководства Комитета по Средней Азии и ее итогах, затем разговор незаметно перешел на общесоюзные темы. Незатронутыми не остались ни тема Прибалтики, ни тема Кавказа, ни Молдовы, ни, конечно же, Крыма. В самом завершении беседы посланник М. Горбачева вдруг спросил: «Юрий Бекирович, как вы считаете, что необходимо сделать высшему руководству страны для сохранения СССР?».

После минутного размышления Османов ответил: «Передайте Михаилу Сергеевичу, что ему необходимо в кратчайшие сроки успеть: 1) Подписать Союзный договор. 2) Создать Госкомнац. 3) Убрать с политической арены Бориса Ельцина».

Эти рекомендации были высказаны Юрием Османовым 14 февраля 1991 года. но ни одну из них Михаилу Горбачеву до конца довести не удалось. Новоогаревский процесс по подписанию нового Союзного договора завершился опереточным «путчем», дальше Указа о создании Госкомнаца дело не пошло, неудачная попытка сбросить с моста Бориса Николаевича еще больше увеличила его политический вес в России. Союз ССР был обречен.

Помимо той весьма неожиданной встречи в Москве состоялись ряд других не менее, знаковых приемов: еще одна встреча с В. Догужиевым, а также с секретарем ЦК КПСС по национальной политике Андреем Гиренко. Руководство Комитета считало своим долгом первым делом доложить о результатах поездки в Узбекистан и другие республики Средней Азии тому, кто дал рекомендательные письма — вице-премьеру В. Догужиеву.

На удивление тот воспринял информацию без ожидаемого удовлетворения. Наоборот, казалось, он был чем-то озабочен. «Все что вы рассказали, ребята, хорошо конечно. Но что нам делать с Симферополем? Вами там весьма недовольны и давно разыскивают…. Поезжайте в Крым и постарайтесь договориться там, на месте».

На наш недоуменный вопрос о том, а нельзя ли власть употребить, Виталий Хусейнович, тяжело вздохнув, ответил: «Не все так просто, как кажется. Былой власти уже нет, а новая…». При этом он в сердцах отмахнул рукой.

Другая встреча состоялась в Кремле в апартаментах у Андрея Гиренко. Там в основном обсуждались недавно принятые Украиной решения о статусе Крыма. Юрий Османов горячо доказывал секретарю ЦК необходимость и полезность, с точки зрения государственных интересов, обеспечения широкого представительства народа в структурах власти.

В частности речь шла о Верховном Совете Крыма, о довыборах туда депутатов от крымских татар. Юрий Бекирович убедительно доказывал необходимость увеличения квоты представительства крымских татар и изменения механизма их выдвижения и выборов.

Запомнилось, как на это отреагировал Гиренко. Холодно, даже зло этот под два метра партийный функционер, зависнув над столом, за которым сидели Юрий Османов и Васви Абдураимов, лицо в лицо глядя прямо в глаза Юрию Бекировичу, сказал:

«Юра, опомнись. Хватит витать в облаках. Это не вы добились мест в крымском парламенте. Это мы их вам. любезно предоставили. Захотели дать семь мест, дали семь, захотим больше — дадим больше. Решим вообще не давать, вообще получите ноль. Так что, не вые…тесь берите то, что дают. А не то останетесь висеть портретом на такой вот стене».

После Москвы делегация выехала в Киев. Там всегда очень болезненно воспринимали то, что НДКТ всегда приезжало в Киев через Москву. В Госплане Украины представители Комитета подробно изложили идею создания консорциума и то, как отреагировали в местах высылки на нее, приглашая и Украину принять участие в создании консорциума. Некто Попов первый заместитель Госплана Украины сказал, что в принципе Украина даст свое согласие на участие в консорциуме, только если на это согласится Крым.

Складывалось впечатление, что центр союзной власти по конкретному крымскотатарскому вопросу переместился из Москвы и Киева в Симферополь. Чем меньше власти оставалось в Центре, тем больше она перетекала в регионы. «Особый проект» Багрова начинал приобретать реальные очертания. Вместе с этим все меньше шансов оставалось у Комитета и у Ю.Б. Османова.

В Симферополе первый доклад о результатах поездки состоялся у А.И. Балагуры — куратора Комитета в правительстве Виталия Курашика (затем долгое время был Чрезвычайным и Полномочным Послом Республики Беларусь в Украине). Странным было то, что чем более успешнее оказалась командировка, тем более раздражительнее становился А. Балагура.

В конце концов, не выдержав и перейдя на крик, что редко случалось с Александром Ивановичем, он обвинил руководство Комитета в превышении служебных полномочий и нарушении субординации. Отпущенные законом полгода работы в качестве И.О. председателя Комитета у Османова вот-вот должны были закончиться. По существовавшим тогда законам его должны были либо утвердить в должности, либо заменить другим.

Другим оказался Лентун Безазиев, который демонстративно перестал подчиняться распоряжениям своего непосредственного руководителя, каковым являлся для него Ю.Б. Османов.

Первые лица Крыма вообще перестали принимать Юрия Бекировича по каким-либо вопросам. На доклады к Н. Багрову ходил Л. Безазиев. Он же в кабинете у А. Балагуры постоянно отчитывался перед М.Джемилевым и его командой о своей работе в Комитете.

Последней каплей стала история с целевыми средствами, поступившими из союзного бюджета на крымскотатарскую программу. А. Балагура, вызвав Юрия Османова в свой кабинет, в присутствии начальника облфинуправления «попросил» подписать его документ, отписывающий из целевой программы 50 млн рублей на нужды Крыма.

На резонную реплику Юрия Бекировича о том, что нецелевое использование средств целевой Государственной программы есть должностное преступление, за которое придется отвечать перед Москвой, А.Балагура цинично ответил: «Юрий Бекирович, вы только подпишите распоряжение, а перед Москвой мы уж сами без вас как-нибудь отчитаемся».

Это распоряжение вместо председателя Комитета подписал директор ОДСПК Л. Безазиев. И миллионы «татарских» денег как в лету канули в хитросплетениях крымского бюджета, скорее всего, найдя тихую гавань на счетах и в кубышках полуостровной управленческой элиты. Попытка Юрия Османова уволить Лентуна Безазиева по статьям КЗОТа скорее была жестом отчаяния, чем обдуманным шагом. А может быть и тонко расчитанной провокацией, направленной против председателя Комитета, ускорившей его отстранение от должности.

Как упоминалось выше, Лентун Безазиев был из «промежуточных», приставленных к Юрию Османову в качестве противовеса. Причем, чтобы уменьшить возможности председателя Комитета административного влиять на Безазиева, последнего утвердили в должности не приказом по Комитету, а распоряжением Крымоблисполкома (на тот момент его преемником — Советом министров Крымской АССР).

Иначе говоря, самостоятельно снимать с должности Л. Безазиева Османов не омел юридического права. Он мог только ходатайствовать об этом перед вышестоящей инстанцией, каковой являлся облисполком. Этих тонкостей, не будучи до прихода в Комитет чиновниками, Османов и его окружение не знали. Но должны, обязаны были знать юрист Комитета Юнус Шаипов и начальник отдела ресурсов Комитета Решат Кайбуллаев — матерый управленец-хозяйственник. Именно они настойчиво подталкивали Юрия Османова на такой опрометчивый шаг и готовившие проекты всех приказов об увольнении Безазиева.

Развязка наступила быстро. Крымский Совмин отменил все приказы председателя Комитета об увольнении Безазиева как юридически несостоятельные. Было собрано расширенное заседание крымского правительства с участием руководителей городов и районов, на котором устроили публичную порку руководству Комитета (прежде всего Ю. Османову) и было принято решение не утверждать Ю.Б. Османова в должности председателя Комитета, а рекомендовать Верховному Совету Крыма утвердить председателем Комитета по делам депортированных народов Лентуна Безазиева.

В своем ответном слове, Лентун Безазиев поблагодарив членов правительства за оказанное ему высокое доверие, заверил их, что в отличие от «случайно попавших в госструктуру мальчиков, играющих в революцию, он найдет общий язык и с руководством Крыма, и с руководителями городов и районов полуострова».

Апелляция к Москве на этот раз не помогла. Телефоны вице-президента СССР Геннадия Янаева, вице-премьера Кабинета Министров СССР Виталия Догужиева молчали. И даже срочный вылет в столицу Юрия Османова и Гомера Баева накануне заседания крымского парламента не спасли ситуацию.

Принявший их в Москве Председатель Постояннной Комиссии по национальной политике Совета Национальностей Верховного Совета СССР белорус Георгий Станиславович Таразевич, открыто сказал, что кадровые вопросы по Крыму решает ЦК, а непосредственно — секретарь ЦК Андрей Гиренко. И тут же при них набрал по прямому проводу кабинет А. Гиренко. Очень мягко Георгий Станиславович попросил А. Гиренко рассмотреть возможность оставить «Османова и его ребят поработать еще».

Не зная о том, что у Г. Таразевича включен аппарат громкой связи, секретарь ЦК, грубо оборвав его на полуслове, порекомендовал ему не совать нос не в свои дела, и бросил трубку. На что Г. Таразевич только беспомощно развел руками…

В тот же день, 17 марта 1991 года, Ю.Османов вернулся в Крым, чтобы успеть к заседанию крымского парламента, где должна была решаться судьба Комитета и его руководства. В день заседания 18 марта Гомеру Баеву, оставшемуся в Москве, удалось прорваться на прием к А. Гиренко, на котором он еще и еще раз пытался убедить секретаря ЦК не делать опрометчивого шага, в необходимости и благе для Крыма и страны сохраненить руководство Комитетом за Национальным движением.

На что А. Гиренко отреагировал весьма своеобразно. Он, сказав о необратимости смены руководства Комитета как об окончательном решении партии, вдруг добавил: «Гомер Кадырович, а ведь Мустафа Джемилев тоже много страдал за народ…».

Эта фраза означала многое. С этого момента в управлении крымскотатарской проблемой высшее руководство страны сменило ориентиры. Созданный полгода назад альянс «НДКТ — «Промежуточные» заменялся другим «Промежуточные — ОКНД». Это могло означать только одно — курс ноября 1989 года на полное и безусловное решение крымскотатарского национального вопроса, вопреки всем принятым решениям высшего конституционного органа страны, свертывался. Началось разворачивание операции «Курултай-Меджлис».

18 марта 1991 года состоялось печально знаменитое заседание Верховного Совета Крымской АССР, которое утвердило в должности председателя Комитета по делам депортированных народов Совета Министров Крыма Лентуна Безазиева. Юрию Османову не позволили даже выступить на нем.

Начальнику отдела возвращения Комитета Васви Абдураимову удалось прорваться к микрофону в зале и от имени руководства Комитета сделать заявление о том, что в знак протеста против антигосударственной линии крымского руководства, саботирующего решения Съезда народных депутатов СССР, Верховного Совета СССР и Кабинета Министров СССР работники Комитета в полном составе уходят в отставку.

Под улюлюканье сессионного зала, топот ног и оскорбительные выкрики типа: «Вот и убирайтесь в свою Монголию», уже бывший И.О. председателя Комитета Ю. Османов и два руководителя отделов Васви Абдураимов и Решат Кайбуллаев, допущенные на заседание, вышли из зала. Возвышаясь над столом президиума, Николай Багров сверху вниз торжествующим взглядом провожал уходящих из «его дома» крымских татар.

Николай Васильевич находился на пике свое подъема. Казалось, устранено последнее препятствие на пути реализации его «особого проекта». Но это Н. Багрову только казалось. Впереди его ожидали нелегкие испытания августа 1991 года, и политическая смерть в 1994 году после провала на выборах президента Крыма, которые он умудрился проиграть адвокату Юрию Мешкову. Но это уже тема для другого отдельного разговора.

Впрочем, Николай Васильевич вполне достойно устроил собственную старость, став в 1998 году ректором Таврического национального университета.

Кампания по организации «Курултая крымскотатарского народа» выходила на финишную прямую. После разгрома Комитета ей полностью открыли зеленую улицу.

Оргкомитет по организации Курултая возглавил другой «промежуточный» Сервер Омеров, известный в народе тем, что являлся вдохновителем и организатором скандально известного в народе «Письма 17-ти национал-предателей».

Именно в его министерском кабинете в Ташкенте выламывали руки крымским татарам руководящего звена, принуждая подписаться под этим позорным документом-отречением от родины. Не смотря на все эти «заслуги» перед крымскотатарским народом Сервер Омеров и в Крыму оказался востребованным. Но уже в другой ипостаси — в качестве «ура-патриота» и «спасителя нации».

Позднее он долгое время возглавлял экономический отдел Меджлиса, являясь главным советником Мустафы Джемилева по экономическим вопросам. Впрочем, как оказалось ненадолго. Вскоре он был отстранен от всех дел и отправлен «на заслуженный отдых». Чуть позже Сервер Омеров и его супруга были убиты в собственной квартире по официальной версии при попытке ограбления…

Нужен был серьезный тщательный анализ новой ситуации, складывавшейся в крымском вопросе. 30 апреля — 2 мая 1991 года в г. Новороссийске состоялась 50-я Всесоюзная встреча представителей НДКТ.

Эта встреча, несмотря на попытки отдельных представителей и посланцев ОКНД склонить участников форума в пользу участия НДКТ в Курултае, приняла решение не участвовать в Курултае, оценив это мероприятие как одну из тех опасных наживок, о которой предупреждал Г. Янаев на последнем заседании Госкомиссии.

Здесь же в Новороссийске была образована информационная рабочая группа (ИРГ НДКТ) и принято решение о создании информационного вестника НДКТ «Арекет». В конце года вышел сигнальный номер этой газеты как приложение к районной газете «Слава труду» (Нижнегорский р-н).

26-30 июня 1991 г. в Симферополе прошел Курултай. Некоторые крымские исследователи склонны оценивать его как событие, заложившее «идеологическую основу современного крымскотатарского движения» (см. А.Мальгин «Крымский узел», 2000 г.).

По сути, все его документы (в частности Декларация о национальном суверенитете крымскотатарского народа, принятая на Курултае и которой любят пугать русскую публику) были искаженной компиляцией документов Национального движения двадцатилетней давности. А за двадцать лет многое изменилось. Не учитывать эти изменения было политической близорукостью либо установкой.

Курултай образовал Меджлис в качестве «высшего полномочного представительного органа крымскотатарского народа», создав у многих крымских татар иллюзию наличия у них собственной крымскотатарской власти. Эти иллюзии сегодня рассеиваются, но демоны, однажды нарисованные на стене, со временем имеют свойства приобретать реальную плоть и силу.

Долгое время Меджлис в полном составе был «узаконен» в качестве «Совета крымскотатарского народа при Президенте Украины», а его руководители М. Джемилев и Р. Чубаров по несколько сроков были народными депутатами Верховной Рады Украины… М. Джемилев до сих пор там заседает.

Август 1991 года, последовавший за ним развал Союза в корне изменили ситуацию в крымскотатарском национальном вопросе. Крымский вопрос из сугубо внутреннего превратился в международный. Это вызвало необходимость тщательного осмысления новой ситуации, поиска путей реализации НАКАЗА крымскотатарского народа (программно-уставного документа НДКТ) в изменившихся исторических реалиях.

Две встречи представителей НДКТ — 51-я Всесоюзная (5-7 октября 1991 г., Джанкой) и 52-я Генеральная (19-20 июня 1993 г., Симферополь) были призваны решать именно эти задачи.

Наиболее близко к постановке стратегических задач подошла 52-я встреча. Она утвердила Концепцию национальной политики, прав и отношений в Крыму, являющуюся развернутым представлением Движением того, чего необходимо добиваться крымскотатарскому народу на новом историческом этапе и как должны строится взаимоотношения между всеми правосубъектами в Крыму и в прилегающем к нему геополитическом пространстве.

В кулуарах встречи прошло обсуждение вопроса о путях совершенствования сетевой структуры Движения. В частности был рассмотрен вопрос о возможности создания на основе НДКТ Партии поиска и справедливости (Миллий адалет фиркасы) и легализации Движения в правовом поле Украины.

С изложением позиций и понимания Движением новых реалий в Крыму Юрий Османов с триумфом выступил во многих городах Турции, встречаясь там с политиками, общественными и государственными деятелями страны, куда он выезжал в сентябре 1993 года. Аналогичная работа была проведена по возвращению в Крым. Знаменательно, что путь Османова в Крым опять пролегал через Россию (г. Новороссийск).

В октябре 1993 года состоялась встреча делегации НДКТ с командующим ЧФ адмиралом Эдуардом Балтиным. По многим вопросам внутренней и международной политики стороны добились максимального на тот момент взаимопонимания. Будущая судьба Крыма с учетом развернувшейся тогда предвыборной кампании (выборы первого президента Крыма и депутатов Верховного Совета Крыма) также не оказалась вне внимания сторон.

Прощаясь, крепким рукопожатием выражая свое теплое расположение к участникам встречи, Эдуард Дмитриевич сказал: «Пока у крымскотатарского народа есть такие представители как вы, Юрий Бекирович, он непобедим».

Кое-кто понял эти слова буквально. Через неделю после той памятной встречи в ночь с 6 на 7 ноября 1993 года Юрий Османов был убит…

А крымскотатарский народ начали побеждать.

Выдвинуть собственного кандидата в президенты Крыма Движению не позволили. Несмотря на более чем полуторное превышение количества необходимых подписей в его поддержу, Рустему Халилову в регистрации кандидатом на пост президента Крыма было отказано.

До самого последнего момента на него оказывалось колоссальное психологическое и физическое воздействие с тем, чтобы он добровольно снял свою кандидатуру. Это привело к тому, что в день регистрации Рустема Халилова с острым почечным кризом увезли по скорой в больницу. Почти половина собранных подписей в его поддержку КрымЦИКом была признана недействительной и на этом основании он был снят с президентской дистанции.

Руководил тогда этой операцией Александр Форманчук, который все эти годы был при делах, и ныне возглавляет экспертный совет при крымском премьере Анатолии Могилеве.

Примерно тот же трюк был повторен на выборах депутатов Верховного Совета Крыма в марте 1994 года. Чтобы в крымский парламент не прошел ни один представитель НДКТ, целую неделю считали голоса избирателей по крымскотатарскому национальному округу, не допустив в счетную комиссию ни одного представителя Движения.

Подсчитали «правильно». Все 14 депутатских мандатов от крымских татар получили выдвиженцы из списка Меджлиса.

Потом была эпоха «русского Крыма» президента Юрия Мешкова, ярко продемонстрировавшая, что без поддержки с материка внутренних ресурсов Крыма для государственного бытования русской идеи в Крыму явно недостаточно. Да, пожалуй, сегодня ни одна национальная идея в чистом виде в Крыму не реализуема.

На смену мешковщине пришел Крым бандитский гриценко, шевьевых, данелянов еtс. Стоит заметить, что и в эту опасную эпоху главным идеологом «Партии экономического возрождения Крыма» бандитской группировки «Сэйлем», одновременно возглавляя информ-аналитическую службу Верховного Совета Крыма, был все тот же упоминавшийся ранее Александр Форманчук.

В конце концов, дело завершилось окончательным «скасуванням» крымской государственности. Сама идея крымской государственности сегодня настолько дискредитирована, что согласно последним социологическим исследованиям ее поддерживает менее половины крымского населения. Сегодня автономия носит чисто формальный характер. Никакой автономности, никакой самостоятельности на самом деле нет…

В 1998 году в надежде окончательно закрыть крымский вопрос с полного согласия на то Меджлиса была проведена операция по зачистке крымского парламента от крымских татар. Оставили одного Л. Безазиева.

При этом двоих из Меджлиса провели в Верховную Раду Украины. Этот финт украинских властей вполне прозрачен. Надо было продемонстрировать крымским татарам и всему миру, что государственность наличествует только в Киеве, куда особым крымским татарам дорога открыта.

А вот в Симферополе никакой государственности нет, да и незачем она в Крыму. Там засели и хозяйничают русские сепаратисты-шовинисты-коммунисты, которые ненавидят и украинцев и татар. Враги они — русские, т.е. Россия. Линия конфронтации обозначена.

А крымским татарам так вообще никакой государственности и не нужно кроме украинской конечно. Им достаточен свой собственный Курултай-Меджлис, с которым считается и Президент, и Верховная Рада, и Правительство Украины.

Все так и шло бы по отработанной схеме, если бы не было Национального движения крымских татар.

17-18 октября 1998 года в Симферополе состоялась 53-я Генеральная встреча представителей крымскотатарского народа, собравшая более 300 участников со всех мест проживания народа. Она подвергла тотальной критике политику Украины по отношению к Крыму и вновь подняла вопрос о крымской государственности и законности юрисдикции Украины в Крыму.

Вскоре Движение провело подписную кампанию под иском крымскотатарского народа ко всем правопреемникам СССР (было собрано и доставлено адресатам более 20000 подписей), требуя от международной общественности созыва трибунала по расследованию всех преступлений, совершенных по отношению к крымскотатарскому народу.

Документ получил широкое распространение благодаря тому, что он был роздан во все посольства, аккредитированные в Украине, а также распространен через Организацию Исламская Конференция (ОИК) и Организацию Арабских Государств (ОАГ).

Эти инициативы Национального движения вынудили отреагировать и Совет Европы, и Украину.

В 2000 году практически одновременно прошли слушания крымскотатарского вопроса в Страсбурге и в Киеве. Ничего нового они не внесли в понимание крымской ситуации. Но то, что еще раз было зафиксировано наличие проблемы крымских татар вынуждает искать поиск ее адекватного решения.

Пока же, не имея какого-либо видения того, что делать с Крымом и с крымскими татарами, Украинские власти пытаются сохранять статус-кво. А всех, кто его нарушает, причисляет к своим противникам. И порой жестко наносит удары.

После успешно проведенной исковой кампании НДКТ подверглось внутренней дезорганизации и оказалось расколотым на разрозненно действующие организации и группы. В таком состоянии оно конечно же не способно ни на какие серьезные вразумительные инициативы.

Статус-кво сохраняется. Впрочем как и крымская проблема.

Васви Абдураимов

Симферополь, 2001-2013 г.